оксана самойлова

Никак на самом деле. Мы живем не для контента. Просто показываем часть своей обычной жизни в социальных сетях. И как бы там ни было, никогда не будем подстраиваться под общественное мнение. Жизнь одна, кайфуйте!

Чтобы поссорились – точно нет. У нас очень мало медийных друзей. В основном они все вообще не имеют никакого отношения к шоу-бизнесу, и про них никто не пишет. А оправдываться нам пришлось один-единственный раз – после шоу «Выжить в Дубае», да и то мы не оправдывались, а просто рассказывали, как все было на самом деле. На нас накинулись за абьюзивный юмор – но кто знал, что его не все понимают! При этом Вика (Виктория Боня, другая участница шоу – прим.ред.) совершенно не в обиде на нас, она и на съемках смеялась вместе с нами. Не было вообще никакого конфликта. Все шло на юморе, весело. И мы пытались объяснить людям, что они восприняли ситуацию не так.

Согласна. Ну и пофиг (смеется).

Нет. Наш публичный образ – это мы и есть. У нас что внутри, то и снаружи. Это правда.

Такое есть, да, но не потому, что он хочет предстать другим человеком. Это только одна из его граней, которую люди видят чаще всего. И ходит Денис в основном на юмористические передачи. Он не дает интервью и особо не общается с прессой, а если ему приходится, то делает это тоже на юморе. У меня же все просто: я это я.

Мне кажется, да. Например, Паша Воля и Ляйсан Утяшева, что по ту сторону экрана, что по эту – абсолютно одинаковые. Да и все остальные, с кем у нас более-менее близкий контакт, тоже.

Ага, ты хочешь, чтоб я скандальчик намутила? Хитёр! (смеется) Блин, я вообще ни о ком не думаю, кроме себя! (Смеется) Вот блогеры – точно отдельная каста людей, и за ними есть такой грешок. Лерчек, например.

Нет. Не дай бог.

Я вообще про него ничего не знаю. Пока он не наехал на меня, я совершенно не знала, кто это, клянусь. Просто видела его пару раз в каких-то передачах, но вообще не вникала в его личность и в то, чем он занимается. Да и сейчас тоже не вникаю. Просто прочитала то, что он написал, ответила, причем, очень лаконично и по-доброму. Меня это не задело, просто ситуация показалась забавной.

Если брать классическое понимание моды, то точно нет. У каждого из нас есть свой определенный стиль. Но мы не модные, абсолютно.

Нет. В моей жизни очень мало свободного времени, и я хочу его посвящать тому, что приносит мне удовольствие. А это не модный лук, а куры и козы (смеется).

Все говорят, что шоу-бизнес супер неискренний, что там никто ни с кем не дружит, все друг друга ненавидят. Но, на мой взгляд, там все классные и адекватные. 95% звезд – это нормальные люди. Естественно, у них есть разные качества и особенности характера, которые проявляются в определенных обстоятельствах. Но то же самое можно сказать про любого другого человека. Мне вообще нравится популярность. В ней все окей, за исключением того, что от нее страдают наши дети. Медийность дает огромное количество возможностей заработать и сделать много добрых и хороших дел. Я могу дарить людям подарки, помогать разным проектам, обеспечивать какой-нибудь приют для животных. То есть можно делать кучу всего полезного, даже не инвестируя свои деньги, а просто потому, что ты популярен.

Не то чтобы мечтала – во мне это просто есть. Мне хочется делиться добром и любовью. И речь даже не о деньгах. Я с детства была очень располагающей к себе. Даже помню, когда в школе и в универе на каком-нибудь тимбилдинге нас спрашивали: «Кого ты возьмешь с собой в поход?», большинство называли меня. Со мной все хотели дружить, а я со всеми была в хороших отношениях. Такой вайб у меня был всегда. Наверное, это родителями заложено.

Уверена, что да. Дети берут пример со своих родителей. Поэтому все и говорят, что самое сложное в воспитании детей – это воспитать себя. Если ты сам не являешься примером того, что хочешь в будущем видеть в своих детях, то ничего не выйдет.

Конечно. Наша популярность не всегда комфортна. Например, мы элементарно не можем выйти погулять в город. Если я одна с детьми еще могу где-то прошмыгнуть, то, когда с нами Денис, это нереально. Вообще невозможно передвигаться, сколько бы охранников ни было. Людей, которые нас любят, очень много, и нам не хочется никого обижать. Но подходит один человек, ты останавливаешься, и через минуту вокруг уже толпа. Ты просто не можешь двигаться. Если бы нас фотографировали со стороны, то было бы вообще без проблем. Но люди же хотят сфоткаться с нами. Кто-нибудь подошел – и ты застрял на час. Сделал шаг – и еще на час. И если ты с кем-то сфоткаешься, а другим откажешь, это будет воспринято как личное оскорбление. И вот ты был любимкой, а стал объектом для хейта. Гулять по Москве мы можем разве что только по ночам. Например, неделю назад были на Арбате в час ночи, когда там, слава богу, никого нет. А пойти днем в людные места, например, в парк «Музеон», для нас вообще не вариант. И это один из значимых минусов популярности – мы не можем просто кайфовать от жизни и делать то, что хотим.

Сейчас все СМИ уже выровнялись в сторону более правдивых новостей, а два-три года назад был период, когда пресса хреначила просто полную чушь. Огромное количество бредятины было.

Один из самых мерзких слухов был про то, что Давидка не сын Дениса.

Нет, меня вообще мало что цепляет. У нас уже броня (смеется). Каждый день выходит столько материалов, что не успеваешь за всем следить, это невозможно. Просто ты сейчас спросил о неправде, и я вспомнила.

Нет, вообще ни разу. Но я могу, например, специально одеться на грани, чтобы другим было что обсудить и сказать, что это неуместно, это зашквар. Вот в плане одежды я могу со слухами поиграть. В работе и бизнес-маркетинге тоже. Если брать тему бьюти, то мы специально в дизайне своей косметики сделали закос под продукцию Кайли Дженнер, чтобы об этом все говорили. То есть я могу использовать хайп как рабочий инструмент. Но в том, что касается семьи и чего-то серьезного, – нет, никогда.

Один раз пытались, но юристы нам сказали, что это без шансов. Это тоже было в рамках бренда Sammy Beauty.

Нет. Я вообще никогда не трачу время и ресурс на что-то деструктивное и не делаю специально никому плохо. Как бы что ни было, я никогда не буду мстить. Вообще ни капли усилий не приложу в этом направлении.

Обо мне нет?! А я не знала! Надо написать. Интересно (смеется). Я не смотрела себя в Википедии, просто не придавала этому значения. Скоро будет! Исправим.

Денис не может мне давать советы, потому что он все-таки не бизнесмен, а творческая личность, артист. Он вообще в бизнесе ничего не понимает. А я ему – да, даю. Например, я согласовываю все треки, которые он выпускает. Ни одна его песня не выходит без моего одобрения, это факт. Говорю ему: «Здесь поменяй такие-то слова, тут добавь такой-то биток».

А я воспринимаю его треки как слушатель и как зритель. Когда человек пишет музыку, у него замыливается слух, и он может что-то не замечать. А я слушаю «свежими ушами».

Нет. У нас нет надобности просить друг у друга деньги.

Слушай, если б у меня был миллиард рублей, мы бы не жили в съемном доме! (смеется) Когда планируется очень большая покупка, то мы оба скидываемся. В какой пропорции – зависит от ситуации. А если я хочу что-то для себя, то, конечно, могу сказать: «Кар, купи мне». Все сумки и бриллианты дарит мне Денис. Я ничего себе сама не покупаю.

Я, конечно, представляла себе пару раз, что я пою. На самом деле это было бы классно: мы могли бы вместе с Денисом ездить на гастроли, корпоратов было бы в тысячу раз больше. То есть монетизировалось бы это однозначно классно. Но есть одно «но»: я нихрена не умею петь.

Ну нет, это не мой вайб. Я перфекционист и невротик. У меня все должно быть либо хорошо, либо никак. Поэтому нет.

Да. Но только я вообще не слушаю музыку (смеется). Реально. У меня ничего нет в плейлисте. Мой стандартный запрос: «Алиса, включи что-нибудь веселое». А чтобы я села и слушала музыку – такого не бывает.

Дрейка, Канье Уэста, других зарубежных исполнителей, которые в тренде. Это его работа, ему нужно знать, что происходит в мире музыки. И он ее любит.

Есть. Например, он мечтает поселиться где-нибудь в Майами, где есть пляж и тусовки. А я однозначно понимаю, что всегда буду жить в России. Меня отсюда вообще не выгонишь. Очень люблю Москву и сколько бы мы ни путешествовали, всегда хочу домой. Это лучший город земли. А еще я с детства катаюсь на сноуборде, я же с Севера, а Денис снег просто ненавидит. Он южный человек, любит тепло и море. Периодически я ему предлагаю поехать в горы, и он такой: «Нет! Что я там буду делать? На санках кататься? На ледянке полечу с семитысячника?» (смеется). Ну а если говорить о мировоззрении и глобальных жизненных ценностях, то у нас полный мэтч.

Я хочу на Гавайи. Мы были там много лет назад, и, мне кажется, сейчас смотрели бы на это совсем другими глазами. Еще очень хочу в Перу – побывать на Мачу-Пикчу, посмотреть на Радужные горы. И потом, наверное, куда-нибудь, где есть косаточки, киты. В Териберку собираюсь. Хотела этим летом, но не получилось по графику. Я туда в любом случае доеду, потому что это близко, и там есть все, что я хочу. А Давидка у нас фанат Африки, хочет там свой день рождения отметить. У него все разговоры об Африке, все игры – в Африку, даже одежда со львами (смеется).

Нет. А ты?

Мне кажется, это просто кто-то из журналистов написал, а потом все решили, что будут нас так называть.

Ну да, прикольно, почему нет. Быть главной парой страны не так уж и плохо.

Для меня главная пара страны – это люди, которые прошли огонь, воду и медные трубы и остаются вместе на протяжении очень многих лет. Поэтому я бы выбрала Пашу и Ляйсан, они очень классные. И Басту с женой Еленой. Они давно вместе и кучу всего пережили.

Тоже нет (смеется). У нас есть люди, с которыми мы общаемся чаще, чем с остальными. Мне кажется, понятие дружбы во взрослом возрасте как-то немножко трансформируется, потому что у всех появляются свои семьи, работа, хобби. Откуда брать время на то, чтобы дружить так, как в детстве? Вот представь, ты проснулся, провозился с детьми, потом поработал, вечером общаешься с семьей. Когда дружить?

Мне не надоедают.

Мне это вообще неинтересно. Клянусь тебе, для меня это каторга, когда девчонки зовут меня куда-то в ресторан, а я не могу слиться, потому что уже сливалась на протяжении полугода. Прихожу и просто жду, когда встреча закончится. Это реально вообще не мой вайб.

У Ари есть, но они меняются: у нее каждые полтора года новая лучшая подружка. Лея только сейчас, в третьем классе, начала созревать до более-менее полноценной дружбы. А Майя еще маленькая. Прибегает: «Я там с девочкой подружилась!». Спрашиваешь: а как зовут твою подружку? И она отвечает: «Не знаю!» (смеется).

Считаю, что да, нормально. У нас огромное количество очень хороших знакомых. Возможно, их даже можно назвать друзьями, просто обычно в дружбу вкладывают такое понятие, как частые встречи. Если кто-то из них позвонит мне в три часа ночи и скажет: «Мне хреново, приезжай», я сорвусь и приеду без вопросов. Но при этом в спокойной ситуации мы можем не видеться год. И я знаю, что они со своей стороны точно так же в любой момент придут мне на помощь, поддержат и так далее. Если у моих детей будут такие друзья, как у меня, то это очень даже классно. И если у них вообще не будет друзей, но при этом они, как и я, будут ощущать себя в полной гармонии, – тоже отлично. Возможно, дружба – это лишний элемент в нашей жизни. У нас просто огромная семья, понимаешь.

Вполне. Мы же с Денисом босяки, в детстве жили в абсолютно других условиях, а эти родились уже мажорами. И поэтому я их специально заземляю: заставляю убираться, готовить, помогать людям. Это важная часть воспитания. Наши дети максимально простые. Вообще не разделяют людей ни на какие категории. Например, Ариела очень близко дружит с дочкой нашей няни.

Конечно. Одна из главных проблем, с которой мы уже сейчас сталкиваемся на примере Ари, это наша популярность. Она на нее очень сильно давит и просто разрушает. Вот представь, наши дети всегда ходят с охранниками, даже если просто гуляют по поселку. У них нет абсолютно никакого личного пространства, и его не может быть, потому что это небезопасно. Как себя будет чувствовать подросток, который элементарно не может ни нашкодничать, ни прогулять уроки, ни попытаться покурить? Школа под охраной, домой тебя везут на машине, дома родители, охранники, няня, в комнате камеры. Ну то есть вообще нет варианта что-нибудь тайком нарушить и где-то спрятаться. Это на самом деле проблема, но мы не можем ничего изменить, и поэтому психолог учит Ариелу воспринимать такие условия просто как факт. Что поделать – никто не выбирает, в какой семье родиться.

Возможно, за какую-нибудь неосторожно брошенную фразу типа: «Ари, хватит есть на ночь». В подростковом возрасте дети очень восприимчивы ко всему. Ты можешь просто пройти мимо, а она подумает: «Мама на меня не так посмотрела, у меня теперь психологическая травма!». У них найдется, за что нас прощать, это сто процентов. И, может, набор травм будет побольше, чем у среднестатистического ребенка, потому что их жизнь достаточно интенсивная и насыщенная не самыми обычными событиями. Но мои дети на миллиард процентов уверены в том, что они любимы. И я знаю, что они любят нас. У них нет каких-то глубоких обид, потому что на полном серьезе, не кривя душой, я могу сказать, что мы очень хорошие родители, максимально вовлеченные. Я вижу своих детей насквозь и воспитываю их без давления. Но считаю, что все люди неидеальны и каждый имеет право на ошибку. Я сама изначально не испытываю каких-то завышенных ожиданий по отношению к людям и то же самое пытаюсь привить своим детям. Не нужно никого идеализировать. Всегда надо делать поправку на то, что любой человек может накосячить. Это норма.

Номер один – гиперопека и чрезмерная забота. «Сюда не ходи, туда не смотри». Это величайшая ошибка, потому что потом дети вырастают закомплексованными, замкнутыми белоручками, неспособными принимать самостоятельные решения.

Не-не. Мои дети вообще шаромыги. Просто выживают (смеется) Это не шутка. У нас в семье есть три золотых правила: не навреди себе, не навреди другим и не порть имущество. Всё. Остальное разрешено. И дальше они уже справляются, как хотят.

Наверное, популярным людям важно научиться в первую очередь учитывать интересы своего ребенка. Надо слушать и слышать, что он сам хочет. Например, Ариела на протяжении нескольких лет просила меня открыть ей ютьюб-канал. Она мечтала стать артисткой и выступать, хотела, чтобы мы написали ей трек, начала ходить на вокал. Я понимала, что ее запрос – это по сути огромный процесс, который ложится на мои плечи, и на него придется потратить кучу денег и сил. Прежде чем его начать, мы с Ариелой провели не один разговор. Я спрашивала ее: ты уверена? Объясняла ей, что, если сейчас все запустится, а потом она проснется и скажет, что передумала, остановить это будет проблематично. Она уверяла, что да, это именно то, что она хочет. Мы начали, но прошло месяцев восемь, и Ари сказала: «Мам, я поняла, что это не мое. Больше не хочу». И я начала останавливать эту машину. Естественно, ей пришлось завершать начатое, выполнять какие-то контракты, доделывать дела, и это для нее тоже, думаю, было травматично, потому что она уже не хотела этим заниматься. Но я действовала в ее интересах и учитывала их.

Нет, прямых угроз не было. А из интересненького – пару раз нас обокрали. Однажды вынесли все «биркины», бриллианты, часы. Причем, в тот момент все были дома, кроме нас с Денисом – представляешь, какой ужас... Мы улетели в Дубай, там было несколько встреч, а дома остались родители, дети и куча персонала.

Ну не из своих, а из тех, кто обслуживал дом. Денис в дороге постоянно проверяет камеры через свой телефон. А тут вдруг увидел, что они не работают. Позвонил охранникам, попросил пойти в серверную. Она была под бассейном, а там такие катакомбы! Ну то есть человек с улицы в жизни не смог бы туда попасть. И прикинь, сервера там не оказалось! Естественно, весь полет мы были на нервах. Приехали домой, зашли в серверную – и реально сервера нет. Его кто-то отключил в пять утра. Мама рассказала, что в это время не спала и слышала какой-то шорох. А дом большой, она не стала идти проверять, и слава богу. Мы сначала даже не поняли, что нас обокрали. Просто через несколько дней я решила взять свою оранжевую сумку «биркин», захожу в комнату, смотрю – ее нет. Ни этой, ни другой, ни третьей. Так, думаю, пойду проверю украшения. Иду – и там ничего нет! Мы, естественно, вызываем полицию. Приезжают три человека из местного отделения. Понимают, где они оказались, и через тридцать минут у нас дома уже весь отдел, двенадцать человек. В какой-то я момент вышла в коридор и услышала, как у одного из полицейских зазвонил телефон, а оттуда такие крики: «Меня зять убивает, приезжайте, спасите!». Он отвечает: «Извините, мы все на вызове». Вот так. Потом в тот же день слили все в прессу.

Большой, миллионов двадцать. Но я даже не страдала, потому что для меня вещи не имеют особой ценности. Жалко было, но я быстро забыла об этом.

Нет, вообще. Если брать в расчет ту точку, в которой я сейчас нахожусь, то я бы в своем пути не меняла ничего. Возможно, какие-то шаги могли бы быть менее травматичными или не такими энергозатратными, но по факту все мои действия были неплохими и привели меня туда, где я есть сейчас. А мне моя жизнь очень нравится. Самое главное, я ею всегда наслаждаюсь. Я человек, который счастлив каждый день. Даже если возникают какие-то сложности, я никогда не называю их проблемами. Это всего лишь задачи, и они решаются либо прямо сейчас, либо с течением времени. Ну и есть еще вариант «пофиг» (смеется).

Нет, я думаю, сто процентов есть эпизоды, о которых он сожалеет. Например, его загулы, потому что они имели достаточно серьезные последствия, о которых никто не знает и никогда не узнает. А еще, может быть, у него были какие-то упущенные возможности. У меня таких точно не было. Все возможности, которые мне предоставляются, я использую.

Я очень структурная. У меня есть блокнот, там все расписано. Например, сегодня я должна купить подгузники для козы, провести съемку и интервью, записать такой-то рилс, ответить на такие-то сообщения. То есть у меня вся жизнь по полочкам. Поэтому у меня нет друзей (смеется).

50/50. Все переплетено. Может, это прозвучит эзотерически, но я верю в позитивное мышление. У меня в голове вообще нет никаких плохих мыслей, я сконцентрирована только на положительных аспектах. И в то же время умею работать: я очень хорошая рабочая лошадка, которую можно запрягать и ехать, куда хочешь. Дисциплина – это не то, что идет через силу. Это просто часть моей жизни, мне ее придерживаться легко. Я ничего для этого не делаю, просто так живу.

Нет, не пугает. Я понимаю, что один и тот же человек не может быть одинаково популярен вечно. Таких примеров нет вообще в мире. Но также я знаю, что сейчас у меня есть возможность реализовать много проектов, чем я и занимаюсь. К чему это приведет – посмотрим. Уверена, что, когда моя популярность закончится, я буду чувствовать себя так же классно, потому что у меня есть все, что мне нужно. И слава – это не основной элемент, на котором построено мое счастье.